Интервью Реувена Кипервассера о медленном чтении
Перечитывание – это одна из основ этой культуры. В одной из книг поздней античности сказано, что люди обычно сокрушаются по поводу забвения. Греки видели в памяти своего рода искусство, и у него были покровители. Некий безымянный экзегет в свое время говорил, что забвение – это подарок от Бога. Если бы мы ничего не забывали, мы бы читали все по одному разу, и на каком-то этапе нам нечего бы было делать. А так мы постоянно можем перечитывать текст и видеть в нем что-то новое. Это и есть подарок.
Интервью Реувена Кипервассера, данное корреспонденту OpenSpace Лизе Чеботаревой
- Как можно описать традиционные подходы к еврейскому тексту, и актуальны ли они сегодня?
Действительно, у талмудических мудрецов была идея, которая очень нравится современным людям, живущим в эпоху постмодернизма. Они полагали, что библейский текст – это своего рода запертая комната со многими смыслами, и поэтому из текста можно все время извлекать добавочные смыслы. У такого подхода была определенная религиозная основа, библейский текст видели сакральным: смыслы могут противоречить друг другу, но где-то там, в божественной плоскости они уравновесятся, поэтому нет опасности в том, что один человек придет к одной интерпретации текста, а его коллега к другой, потому что смыслы могут быть взаимоисключающими, в этом и есть особенность сакрального текста. Таким образом, их идея очень похожа на современные постмодернистские подходы, но, вместе с тем, очень отличается. Чем? По сути дела, современный модернистский интерпретатор говорит, что у текста много смыслов, поскольку у него нет одного имманентного смысла, то есть сколько у него будет читателей, столько и смыслов. Это как в известной притче у Ганса Георга Гадамера¬, который говорит, что текст – это по сути банкнота, у которой без банковского обеспечения нет ценности. Таким образом, сходство с постмодернизмом только внешнее.
- Как можно назвать методы чтения и интерпретации текста, принятые еврейской традиции?
Один исследователь мидраша Ицхак Хайнеман называет их метод «созидательной филологией». Он пользуется словом «филология» в непривычном для вас смысле – то, что вы называете текстологией, на Западе называют филологией. Что такое «созидательная филология»? Человек изучает текст, выискивает в нем излишние слова, повторы, текстуальные погрешности, но там, где текстолог остановится, интерпретатор поздней античности скажет: «В этом месте текст говорит: «истолкуй меня». И там, где этот усмотрит текстуальную погрешность, тот увидит приглашение к интерпретации, и тогда созидательный филолог восполнит текст, продолжит его. Новые разного рода мыслители, особенно те, которые находятся на стыке философии и литературы, такие, как Деррида, в известной мере тоже являются созидательными филологами.
- Что мы можем заимствовать из традиционного подхода к тексту?
Я думаю, что внимательное отношение к слову. В этом содержится и определенная опасность, опасность гиперболизировать и видеть за словом больше, чем это может быть. У нас сейчас, как у евреев, так и у неевреев, наблюдается возвращение всяких проповедников, которые готовы делать деконструкции текса и усматривать в нем ужасные идеи, которых в тексте быть не должно, вписывать туда свои политические взгляды. Я бы хотел, чтобы мы научились бережно относиться к слову.
Есть и другая опасность: надевать то, о чем написано в текстах, на настоящее, находить в библейском стихе супостатов и выискивать их в той ситуации, которую мы переживаем сейчас, видеть указания на то, как нужно поступить именно сейчас. Я бы хотел, чтобы мы научились жить с библейским текстом, но не мобилизовывать его на наши войны. Мы являемся частью иудео-христианской цивилизации и должны, в конце концов, привыкнуть в ней жить: мы должны как-то принять другого и принять наш текст.
Перечитывание – это одна из основ этой культуры. В одной из книг поздней античности сказано, что люди обычно сокрушаются по поводу забвения. Греки видели в памяти своего рода искусство, и у него были покровители. Некий безымянный экзегет в свое время говорил, что забвение – это подарок от Бога. Если бы мы ничего не забывали, мы бы читали все по одному разу, и на каком-то этапе нам нечего бы было делать. А так мы постоянно можем перечитывать текст и видеть в нем что-то новое. Это и есть подарок.
И это возвращает нас к медленному чтению. Следует забывать, следует вычеркивать то, что ты знаешь, поскольку ты всегда можешь понимать неправильно. Я перечитал здесь один рассказ, который я читал до этого много раз, выписывал его из рукописей и сравнил в нем каждое слово в разных носителях текста. Вдруг я обратил внимание, что у этого рассказа есть теологический подтекст, которого я не ощущал, я понимал его иначе. Если медленное чтение подразумевает элемент возвращения, то я думаю, что это очень важно, потому что человеку свойственно возвращаться.
- Как можно описать традиционные подходы к еврейскому тексту, и актуальны ли они сегодня?
Действительно, у талмудических мудрецов была идея, которая очень нравится современным людям, живущим в эпоху постмодернизма. Они полагали, что библейский текст – это своего рода запертая комната со многими смыслами, и поэтому из текста можно все время извлекать добавочные смыслы. У такого подхода была определенная религиозная основа, библейский текст видели сакральным: смыслы могут противоречить друг другу, но где-то там, в божественной плоскости они уравновесятся, поэтому нет опасности в том, что один человек придет к одной интерпретации текста, а его коллега к другой, потому что смыслы могут быть взаимоисключающими, в этом и есть особенность сакрального текста. Таким образом, их идея очень похожа на современные постмодернистские подходы, но, вместе с тем, очень отличается. Чем? По сути дела, современный модернистский интерпретатор говорит, что у текста много смыслов, поскольку у него нет одного имманентного смысла, то есть сколько у него будет читателей, столько и смыслов. Это как в известной притче у Ганса Георга Гадамера¬, который говорит, что текст – это по сути банкнота, у которой без банковского обеспечения нет ценности. Таким образом, сходство с постмодернизмом только внешнее.
- Как можно назвать методы чтения и интерпретации текста, принятые еврейской традиции?
Один исследователь мидраша Ицхак Хайнеман называет их метод «созидательной филологией». Он пользуется словом «филология» в непривычном для вас смысле – то, что вы называете текстологией, на Западе называют филологией. Что такое «созидательная филология»? Человек изучает текст, выискивает в нем излишние слова, повторы, текстуальные погрешности, но там, где текстолог остановится, интерпретатор поздней античности скажет: «В этом месте текст говорит: «истолкуй меня». И там, где этот усмотрит текстуальную погрешность, тот увидит приглашение к интерпретации, и тогда созидательный филолог восполнит текст, продолжит его. Новые разного рода мыслители, особенно те, которые находятся на стыке философии и литературы, такие, как Деррида, в известной мере тоже являются созидательными филологами.
- Что мы можем заимствовать из традиционного подхода к тексту?
Я думаю, что внимательное отношение к слову. В этом содержится и определенная опасность, опасность гиперболизировать и видеть за словом больше, чем это может быть. У нас сейчас, как у евреев, так и у неевреев, наблюдается возвращение всяких проповедников, которые готовы делать деконструкции текса и усматривать в нем ужасные идеи, которых в тексте быть не должно, вписывать туда свои политические взгляды. Я бы хотел, чтобы мы научились бережно относиться к слову.
Есть и другая опасность: надевать то, о чем написано в текстах, на настоящее, находить в библейском стихе супостатов и выискивать их в той ситуации, которую мы переживаем сейчас, видеть указания на то, как нужно поступить именно сейчас. Я бы хотел, чтобы мы научились жить с библейским текстом, но не мобилизовывать его на наши войны. Мы являемся частью иудео-христианской цивилизации и должны, в конце концов, привыкнуть в ней жить: мы должны как-то принять другого и принять наш текст.
Перечитывание – это одна из основ этой культуры. В одной из книг поздней античности сказано, что люди обычно сокрушаются по поводу забвения. Греки видели в памяти своего рода искусство, и у него были покровители. Некий безымянный экзегет в свое время говорил, что забвение – это подарок от Бога. Если бы мы ничего не забывали, мы бы читали все по одному разу, и на каком-то этапе нам нечего бы было делать. А так мы постоянно можем перечитывать текст и видеть в нем что-то новое. Это и есть подарок.
И это возвращает нас к медленному чтению. Следует забывать, следует вычеркивать то, что ты знаешь, поскольку ты всегда можешь понимать неправильно. Я перечитал здесь один рассказ, который я читал до этого много раз, выписывал его из рукописей и сравнил в нем каждое слово в разных носителях текста. Вдруг я обратил внимание, что у этого рассказа есть теологический подтекст, которого я не ощущал, я понимал его иначе. Если медленное чтение подразумевает элемент возвращения, то я думаю, что это очень важно, потому что человеку свойственно возвращаться.